Юрий Леж - Искажение[СИ, роман в двух книгах]

Как в воду глядел тогда, повязали их на этом деле, да и меня отследили, таскали по следакам, опера пытали, но — отговорился, даже инструмент за свой не признал. Повезло, что их на горячем взяли, особо-то копать не стали. Чуть поутихло это дело, я за свое взялся. Не один, с напарником, как раз его Чехониным Володькой звали.

Кассу мы оприходовали запросто, мне даже не поверилось, как легко получилось. Ну, и рванули из города на юга, что б отсидеться, да отдохнуть. Тут как раз всё в масть прошло, на меня вряд ли кто подумал, ведь только что в уголовку таскали, не должен был я светиться, а что из города уехал, тоже понятно, не стало бы мне там житья.

Пока могли, мы с Володькой артельщиков изображали сибирских, золотишников, кто при больших деньгах в отпуск вышел. Потом приболел мой кореш, то ли потравился чем, то ли здоровьишко слабое оказалось, но помер он прямо на одном полустанке, мы тогда с курортов на север возвращались.

Покумекал я, как мог, решил, что надо бы личину сменить. Ему свои документики оставил, а его себе взял. Сироты, одногодки, да еще чем-то на лицо похожи, вот только он потемнее меня мастью был, да ведь на паспортном фото кто углядит разницу? А еще, не судимый был мой дружок покойный, чистый. Не первое у него, конечно, дело было, но не попадался ни разу. А тут ведь, помните, наверное, гражданин начальник, тот самый Указ и вышел, что до трех раз…"

Майор кивнул понимающе. Про Указ ему напоминать не надо было. После войны преступность в стране разгулялась не на шутку, оружие было много неучтенного, брошенного, да и страх перед насилием народ терять стал после такого-то побоища с германцами. Вот и подняли голову всякие… личности. Пришлось меры срочные и суровые принимать. На второй уже ходке срок по статье просто удваивался автоматически. А третья становилась последней. В народе, конечно, слухи правильные ходили, что не расстреливают рецидивистов в третий раз попавшихся. Мол, отрабатывают они на урановых рудниках да в других для здоровья вредных местах оставшиеся полгода-год жизни. Конечно, и рассстреливали без лишних церемоний, выводя под корень породу профессиональных преступников, особенно тех, кто и до войны успел отметиться в милицейских картотеках.

Как бы то ни было, удушливую волну преступности погасили быстро, а скоро и вовсе загнали наиболее изворотливых, авторитетных воров, поддерживающих старые, царских еще времен, порядки и правила в уголовной среде, в убийственные лагеря "третьей ходки".

— Так и получилось, что сел я через три года, как стал Чехониным, первый раз, — закругляя свои устные мемуары, сказал Авдотьин. — По мелочи, но два года получил, да еще год в лагере мне набросили, но — не по справедливости. Да я не жалуюсь, чего ж теперь-то вспоминать… Потом я долго на воле гулял. И кассы брал, и пацанов помоложе на дело наводил, и уходить от закона удавалось. Пока вот… с поличным на "медвежонке" взяли… Вот только ума не приложу, почему ж меня-то со второй ходкой к вам направили?

— И не прикладывай, — посоветовал майор серьезно. — Ничего не придумаешь… и — хорошо, что такой знакомец ко мне попал, нам пора бы уж вплотную за дело свое приниматься, а вот беда — не было среди зеков надежного человечка, чтобы я довериться мог. Не подумай, стучать-наушничать мне не надо, без тебя любители есть… А вот порядок держать, такой, как ты привык, это — да.

"Помнишь, как тогда, в Румынии, ты сказал: "Раз пришли, значит, так надо…" Вот и сейчас просто надо. Сделать так, как велят умные люди. Это не я, не начальник лагеря, даже не Верховный Совет, хоть и там тоже не дураки сидят. Тут ум другой… Но — не наше это дело — зачем и почему. Нужны люди серьезные. Кто просто так, из прихоти, со скуки или по глупой любопытности не запорет результат всеобщих трудов… Ладно, это я тебе всё, как с трибуны объясняю. А конкретнее, надо бы вот что организовать…"

Назойливые, настырные солнечные лучи упорно давили на веки, прорывались сквозь них, будоражили все еще утомленный мозг, заставляя с громким, душевным стоном потянуться всем телом, закинуть руки за голову и выкрикнуть на выдохе что-нибудь матерное, идущее от самого сердца… Но резко двигаться после вчерашнего, ночного было бы неаккуратно и могло привести к самым плачевным последствиям, понимала сквозь полудрему принужденного пробуждения Анька.

Осторожно открыв глаза, она с удивлением заметила, что никаких солнечных лучей, заливающих комнату и широкую постель, стоящую по центру её, не было. Свежий утренний воздух спокойным потоком вливался через раскрытую настежь форточку, слегка колыхал подзадернутую занавеску, и от этого движения по постели метался взад-вперед маленький солнечный зайчик, изредка пробегая по лицам спящих рядом с Анькой девчонок…

Черт! черт, черт… сейчас уже утро и пусть он хоть трижды будет помянут…

По правую руку от Аньки виднелись голые плечи, спина и попка Александры, её черные волосы разметались по пестрой наволочке подушки. А слева, прямо в плечо и руку упирались соски машкиной роскошной груди, и белокурые волны волос сверкали серебром, когда и до них добирался блик солнечного зайчика. А вот третьей, тихони и скромняшки Томы, на постели и в комнате не было, хотя, кажется, ночью она была отнюдь не бесстрастной свидетельницей их буйных развлечений.

Совсем не заботясь о спокойствии подруг, Анька резко села на постели, подтянув ноги к груди и сбрасывая с них легкое покрывало. Огляделась. Это была вовсе не та комната, где они вчера выпивали и рассказывали страшилки про лагерь "Белый ключ", и где начинали свои сексуальные забавы. Но вот момент, когда они все вместе перебрались на широченную постель в спальне Александры Анька помнила смутно, и не коньяк был тому причиной… "Ну, надо же было так увлечься, — подумала Анька, продолжая оглядывать комнату в поисках одежды. — Давно мне так хорошо не было… кой черт хорошо, давно я такой глупости себе не позволяла, что бы не просто с едва знакомой девчонкой, а сразу с тремя… и тоже — едва знакомыми… А все равно — хорошо было…"

И тут же в голове всплыло ощущение шершавого, ловкого язычка… и набухших сосков Сани, трущихся об её спину… и роскошные груди Машки перед глазами… и шустрые пальчики Томки там… внизу…

А вот дальше расслаблять воспоминаниями уже не стоило, сообразила Анька, бесцеремонно выбираясь из постели на пол. Впрочем, подруг она не разбудила, Саня продолжала тихонечко сопеть в подушку, да и заворочавшаяся, забеспокоившаяся Маша только в очередной раз похвасталась своими налитыми грудками… "Никогда по этому поводу никому не завидовала, а себе такие хочу", — мельком подумала Анька, так и не найдя вокруг ничего похожего ни на свои френчик и юбочку, ни на одежду девчонок.

Похожие книги на "Искажение[СИ, роман в двух книгах]", Юрий Леж читать полностью, без сокращений.

Кэтрин Куртц - Возрождение

Кэтрин Куртц - Камбер Кулдский

Кэтрин Куртц - Дерини.

Кэтрин Куртц - Мечи против

Кэтрин Куртц - Хроники